Симаргл (Семаргл) — древнерусское языческое божество с неясными функциями, входившее в пантеон князя Владимира. По мнению большинства учёных — полубожественный персонаж, возможно — вестник между небесным и земным мирами (как и его предполагаемый иранский прообраз Симург). По Б. А. Рыбакову — покровитель семян и корней, охранитель растительности.
Божество, входившее в систему государственной религии Киевской Руси. Его идол был установлен на капище князем Владимиром в 980 году, наряду с идолами Перуна, Стрибога, Велеса и др.
Существуют различные взгляды на происхождение этого божества. Наиболее убедительны те, согласно которым это божество было заимствовано из верований ираноязычных племен, соседствовавших с восточными славянами. Некоторые ученые предполагают, что народы Киевской Руси заимствовали его у скифов. Семаргл воодушевлял воинов в бою. Ряд исследователей считает, что Семаргл был божеством — покровителем растительности и плодородия, охранителем семян, ростков и корней растений. Считалось, что он выступает и как посредник между людьми и богами. Семаргл имел вид «крылатого пса», изображение которого археологи часто находят на древнерусских украшениях (браслетах, подвесках).
Вот что пишет Рыбаков Б. А. о Семаргле («Язычество Др. Руси», М., 1987):

«Христиане „... верують в Перуна и Хорса и в Мокошъ и в (Симарьг-ла) и в вилы, их же числом 30 сестрениць. Глаголють бо невегласи то все мнять богинями и тако покладывають им требы и кур им режуть“ 45.»
«Самым интересным и неожиданным являются изображения над этими плетеными узлами с корнями в непосредственном соседстве с восходящим и заходящим солнцем собако-птицы, вплетенной в небольшой орнаментальный узел. Эти «семарглы» (о которых подробнее будет сказано ниже) находятся между солнечными кругами (под ними) и плетенкой, символизирующей корни (над нею). Как и надлежит, крылатые псы охраняют ростки и корни растений77. (Рис. 61).
Небосвод с тремя дневными позициями солнца здесь не объект аграрных молений о дожде, а показ торжества небесно-солнечного начала, подчеркнутого светом трех свечей. Аграрная тематика картины мира сведена к маленьким, еле заметным фигуркам семарглов, притаившихся под лапами птиц, и к условному символу корней.
Грифоны и семарглы очень часто встречаются в русском прикладном искусстве XI — XIII вв. и в архитектурном декоре. Нередко они располагаются симметрично по сторонам композиции, обозначающей Небо, высшую небесную силу (см. подробнее далее главу 12). Грифоны очень часто бывают покрыты знаками плодородия. Есть изображения грифонов, терзающих зайца (например, на Дмитровском соборе во Владимире).
В Болгарии, в Преславе, часто посещавшемся русскими в X в., найден клад с золотыми вещами, на которых изображены грифоны, симарглы и символ неба. Клад точно синхронен турьему рогу; его дата — 945-959 гг.

Ритуальный характер турьих рогов выявляется не только при знакомстве со славянскими языческими идолами, у которых почти всегда изображали рог-ритон в правой руке, но он прямо определен в «Слове об идолах» начала XII в. Культ Переплута — бога, заменившего Семаргла (и, возможно, близкого по облику к Диву-грифону), выражался в том, что люди «верьтячеся пьют ему в розех» (из рогов).
Гальковский Н. М. Борьба христианства..., с. 23. Е. В. Аничков почему-то думал, что в честь Переплута пили, находясь в розах, в розарии. См.: Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1913, с. 75.
Древний грифон, по всей вероятности, у многих народов средневековья продолжал играть роль могущественного стража и покровителя растений. На византийском аксамите, например, орлиноголовый грифон с львиным туловищем весь испещрен аграрно-магическими символами: шея его покрыта зигзагами воды-дождя, а крылья — знаками засеянного поля; на лапах — знаки семян, все чудище оплетено ветвями растения, произрастающего из семени у его лап.
Трудно сказать, насколько осознавалась архаичная символика грифона народами Северной Европы, где не было древней подосновы этого греко-восточного образа. Предки славян, вплотную соприкасавшиеся со скифами-иранцами и через них воспринявшие много элементов восточной культуры, безусловно, знали как внешнюю форму, так и символическое значение грифона. Образ семаргла-сенмурва добавился, вероятно, позднее (скифам он был неизвестен) во время контактов Киевской Руси с Персией. Недаром иранское наименование сенмурва быстро исчезло из русского обихода и стало непонятным даже самим средневековым переписчикам. Корни мифического грифона-Дива шли на полторы тысячи лет глубже корней заносного семаргла .
...и грифоны и семарглы хорошо представлены в прикладном искусстве той части Руси, которая широкой полосой окаймляла русские земли на юго-востоке и в значительной мере состояла из древних пространств славянской прародины, соприкасавшейся некогда со скифами-номадами.
семарглы-псы связаны с землей, почвой и с корнями растений; они, хотя и крылаты (по иранской традиции), но мало связаны с небом, откуда они посланы (иранским верховным божеством Агурамаздой) рассевать семена по земле.
Грифон-Див важнее семарглов: он занимает центральное положение в композициях, он связан с небесной стихией, что подчеркнуто его орлиной головой и птичьими когтями его передних лап; львиное туловище говорит о земной сфере действия, об этом же говорят и символы растущей земли. Связь с небом подчеркнута тем, что Александр Македонский свой взлет на небо совершает не на белых птицах, как в первичном литературном варианте, а на грифонах.
В сегодняшней истории известен «языческий бог» в виде крылатого пса, называемый «Семаргл». Считается, что этот «бог» сначала был включен князем Владимиром в «языческий пантеон богов», наряду с Перуном и другими, однако потом, в связи с принятием князем христианства, поклонение этому «богу» было запрещено.
При этом сами историки считают очень странным факт включения Владимиром в культовый пантеон бога «Семаргла» изображаемого как крылатый пес.

«Семаргл» – единственный чудо-зверь в пантеоне «языческих богов» князя Владимира. Некоторые исследователи думают, что в его имени просматривается аналогия с иранским Симургом, изображаемым в виде фантастической птицы.
По мнению ряда ученых, в славянских ведах «Семаргл» родственен «Огнебогу», или «Огненному богу». «Семаргла» также часто уподобляют Сварожичу (сыну Сварога), являющемуся в огненном вихре, очищающем от всякой скверны.
Несмотря на то, что «бог Семаргл» известен ещё по «Повести временных лет», его изучение началось только в начале XX века. Гипотеза о «Семаргле»-Семиглаве возникла в трудах Н.Я. Марра со ссылкой на древние осетинские сказания, которые считаются мостиком между культурами Востока и Руси.
Сегодня общепринято вести происхождение понятийного термина «Семаргл» от иранского «Симург» (персидский язык), «Сенмурв» (среднеперсидский язык) или авестийского Сен-Саен.
Из древней Руси до нас дошли «Семарглы», изображённые на стенах Дмитриевского собора во Владимире, в соборе Рождества Богородицы в Суздале, на фресках храма Спаса-Нередицы, относимые к XII-XIII веку.
«Семарглы» встречаются на скифских и древнерусских подвесках – колтах, на русальных браслетах, на украшениях из тверского клада и из клада в Старой Рязани, на сербских и украинских миниатюрах XII-XVI веков. На металлической арке XII века «Семарглы» располагаются ниже птиц, но выше ящеров – хозяев подземного мира.
Считается, что «Семарглы», изображённые на вратах собора Рождества Богородицы в Суздале, подобны Симургам из Семибратних курганов на Кубани. Похожие фантастические звери известны и в Европе, и в Азии. Среди узорочья царёва двора Константина Великого встречались «псы крылатые» на каменных столпах.
Полагают, что «Семаргл» родственен Симургу, фантастической иранской птице, о чем говорит не только сходство их имён, но и похожие повадки. Симург живёт на вершине великой горы. Своей волшебной силой он помогает героям и спасает их от врагов. Бог «Семаргл» в образе крылатой собаки имеет ещё одну аналогию – в индийском эпосе Махабхарате. В её последних главах главный герой – царь Долгорукий Юдхиштхира, бросив свою власть и все драгоценности, одевшись в рогожу, уходит на север, к священной горе Меру вместе со своими братьями-соратниками. Вслед за ними бежит пёс. Ранее этот пёс никак не участвовал в событиях Махабхараты. Он появляется только в сцене исхода Пандавов, когда они, покидая мир, восходят на священную гору, чтобы предстать перед богами.