Разграничение субъективных и объективных факторов в метафизическом аспекте человеческих жертвоприношений – необходимая предпосылка правильного осмысления этого культового феномена Западной традиции. Крайне мало специализированных исследований, пытающихся выделить и ввести жертвенные остатки людей в контекст становления цивилизации, в частности, индоарийской. Много споров, зачастую пустых и бессмысленных, ведется о присутствии жертвоприношений человека в славянской традиционно-этнической культуре, начиная от скоропостижных выводов о бессистемных проявлениях этого обязательного атрибута культа и заканчивая совершенно абсурдным утверждением о присутствии такового вообще, основываясь на цитатах "Велесовой книги", приводить которые здесь мы не считаем нужным. Многие стремятся исключить человеческое жертвоприношение из характеристики культуры, как признак кровожадной дикости предков. Между тем, приводим нижеследующую цитату: "Чем человек древнее, тем больше в обществе упорядоченности и связанности. Кровожадность, людоедство, убийства и насилие вызываются не преступностью и "дикостью", а тотемистическим осмыслением крови и смерти" (О. М. Фрейденберг). Для нас критерием "упорядоченности и связанности" человеческих жертвоприношений является включенность последних в мифотворчество и ритуальную магию.



Человеческие жертвоприношения имели место в духовной традиции индоевропейского (?) государства Аратты (5-4 тыс. до н. э.). Обратившись к культуре древнего Шумера, следует упомянуть о массовых самоубийствах придворных при погребении владык Ура (27-25 в. до н. э.). Нельзя также и умолчать о "гимне Пуруше" Ригведы – литературном памятнике, наиболее ярко отражающем включение мотива человеческих жертвоприношений в ритуальное мифотворчество. Описать подробно эти культовые традиции, унаследованные Старой Европой, как предтечей гораздо более древних культур, скрывающих свои истоки во мгле тысячелетий, - заняло бы здесь несоизмеримо много места и, поэтому, остановимся лишь на самых основных исторических свидетельствах.

Формы культа у германцев состояли главным образом в человеческих жертвоприношениях и гаданиях о воле богов. Жертвоприношения были очень жестокими с точки зрения нашего "гуманного" современника. В жертву богам приносили главным образом военнопленных (Тацит. Германия, 39; Анналы, 1, 89). В междоусобных кровопролитных войнах враждующие племена иногда заранее обрекали друг друга в жертву богам Войны, и тогда побежденная сторона подвергалась поголовному истреблению: и воины, и кони, и вообще всё живое по словам Тацита. Пленных приносили в жертву своими руками старые жрицы-прорицательницы. По крови и внутренностям они гадали об исходе войны (Страбон. География, 7, 2, 3).

В культе кельтских друидов широко практиковались человеческие жертвоприношения. Гай Юлий Цезарь в своих "Записках о Галльской войне" писал об этом. Именно друиды считали, что богам особо угодна человеческая жертва. У кельтов были заведены общественные жертвоприношения. В основном друиды употребляли для этой цели огромные, сделанные из прутьев чучела, которые они наполняли живыми людьми, поджигая их снизу от специальной жаровни. Поразительно близкие аналогии наблюдаются в подобных древнеславянских ритуалах, подтвержденных археологическими данными. Более подробно описывает это Б.А. Рыбаков (Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси.-М., 1987).

Основываясь исключительно на подобных исторических фактах, зафиксированных в памятниках исторической литературы, сложно придти к объективным системным выводам, и, поэтому, далее мы обратимся к археологическим данным, семиотическим ключом к которым послужат мифологические источники. Наиболее полная информация о таком специфическом культовом феномене как человеческие жертвоприношения содержится в погребенных останках с явными следами умерщвления – не укладывающихся в каноны массовых захоронений – и необычных манипуляций с трупами.

Слишком общие выводы о жертвоприношениях во имя "возрождения плодородия, увеличения семьи, рода и его благополучия" представляется примитивными и далекими от конкретного мифологического истолкования. В свете последних научных разработок вывод о рабском статусе и повсеместном насильственном умерщвлении погребенных при основных захоронениях лиц высокого социального происхождения оказывается недостаточно аргументированным и, вообще, несостоятельным. Хотя рабство зафиксировано в надписях еще дотрипольской Аратты 5 тыс. до н. э. Предположение относительно возможной связи человеческого жертвоприношения с культом "Артемиды", изображенной на стелах из дотрипольских курганов, можно рассматривать в контексте индоевропейской традиции создания, в том числе и из трупов, изображения покойного – его ритуального двойника. Преобразование таких сакральных жертв-двойников посредством тризн умерщвленных рабов может проиллюстрировать эпизод из "Илиады" Гомера о сожжении вместе с погибшим Патроклом 12 пленных троянцев, а затем, троекратном обволакивании вокруг кургана и оставлении у его подножия убийцы – Гектора. Развитый обычай отчленения голов и изготовления сосудов из черепов связывается в индоевропейской традиции с ведическим образом жертвенного типа Пуруши. Скопление черепов в культовых ямах можно рассматривать и как шаманское хранилище посмертных пожертвований своей головы древнейшему Аполлону, или подобному ему божеству взамен получения свыше дара предвидения.

Вавилонский миф о Таммузе и Иштар, который, в свою очередь, является реминисценцией шумерского мифа о Думузе и Иннанне, прослеживается в символике погребальных ритуалов инициатического типа персонажей с соответствующими символами, которые предстоят в определенной последовательности перед сидящим божеством, у ног которого лежит собака; вторая же как бы подталкивает процессию к трону владыки. На связь его с миром мертвых указывает жертвенник с человеческой головой. Этот жертвенник, отчасти согласующийся с отсутствием костей черепа, как нельзя лучше иллюстрирует шумерскую мифологему "за голову оживающего мертвеца – голову жертвы".

Сложные ритуалы, в которых жертвы в скорченном виде с разрозненными конечностями погребались в особых камерах, представляли жертвоприношения, в которых использовались сосуды, изготовленные из пережженных костей черепа человека. Эти сосуды помещались у изголовья жертвы и призваны были символизировать основную суть ритуала: появление потустороннего Солнца Мертвых – Савитара, а также гибель "Отца существ" - Праджапати.


По мнению Дж. Дж. Фрезера, принесение человеческой жертвы не дает никаких оснований для вывода о социальной стратификации общества. Она, несомненно, была, но явно тяготела не к классовой, а к естественно необходимой иерархии. Это проистекало из сакрализации всех проявлений общественного бытия.

Известны разнообразнейшие обычаи человеческих жертвоприношений, призванные обеспечить своевременные дожди, урожай, плодородие. Греки, римляне и другие индоевропейские народы практиковали обычай приносить беременных женщин в жертву богиням злака и земли. При захоронении головы жертв отчленялись и укладывались отдельно – чаще всего у таза. Налицо бинарная оппозиция, суть которой заключается в противопоставлении головы – тазу, мысли – воспроизводству. В качестве реминисценции можно рассматривать одинаковое изображение головы и лона (символом плодородия – ромбом) на восточнославянских вышивках, приуроченных к летнему солнцестоянию и жатве. Связи голов человеческих жертвоприношений с идеями плодородия и космогонии находят соответствия в мифологеме о "рождающейся голове". Ф. Б. Я Кейпер трактует это на уровне подсознательного, экстазно-шаманского мифотворчества как "припоминание" жрецами своего раннего эмбрионального состояния развития спинного и головного мозга. Возможно не только к действительному зачатию, но и к его космогонической имитации относились слова Ригведы: "Пусть Вишну подготовит чрево. Пусть Тваштар создаст облик, пусть Праджапати вольет и пусть дхатар поместит зародыш". В поздневедической литературе и ритуальной практике находим уже несомненное отождествление жертвоприношений с семенем: "И, убив жертву, Он выливает ее, словно семя. В огонь, как лоно, ибо огонь – лоно жертвоприношения. Из него оно рождается" (Шапатха Брахмана). Реминисценции таких представлений и жертв еще долго сохранялись в Европе.

Сочетания отчленений головы и руки (или рук (кистей)) жертвенных покойников находят соответствия в ведическом мифе о Рудре, который в гневе за то, что старшие боги забыли пригласить его к жертве, сокрушил челюсть Пушану, голову – Дакше, руку – Савитару. Очевидно, что этим актом божественный лучник и обладатель фаллической палицы – ваджры, "Красный вепрь неба", и "Великий Асура небес" обеспечил себе выход из потустороннего мира к зениту, к северному пути солнца. Логично, что при этом ему пришлось "вырываться из рук" потустороннего солнца Савитара и затем "свергать с неба" (т.е. лишать "неба" - головы) богов плодородия. Покойники с соответствующими увечьями могли предназначаться для "мужеубийцы" Рудры и приурочиваться к солнцестояниям. В этой связи уместно вспомнить воплощение Аполлона Таргелия в стрелоделе-лучнике из Каирских погребений, - особенно его отчлененную голову с угольями в глазницах и обгоревшие руки, связанные ремешком с амулетами в виде Тельца и пояса Ориона, как воплощение мифологемы о "падании пут" с рук этого мастера накануне летнего солнцестояния и возвращения Аполлона из северной Гипербореи.

Весьма своеобразны останки жертвенных людей, захороненные без конечностей. Вид жертвы ассоциировался, по-видимому, не только с мощеподобным (без конечностей) зародышем, но и с образами жертвенного человека Пуруши, как воплощение Микрокосма в Макрокосме. Подобные жертвы символизируют учредителей космогонических жертвоприношений, в качестве которых они приносят себя, уподобляясь Пуруше.

Именно его восприняли как Первый Зародыш,
Где сошлись вместе все боги.
Вы не сможете найти того, кто породил эти существа,
Нечто иное возникает между вами,
Скрытые туманом и шепотом,
Бродят исполнители гимнов, уносящих жизнь.
(Ригведа. 10. 82. 6-7)

В этом отрывке описывается сакральное вместилище преисполненных "туманом и шепотом" катакомб, хранящих останки человеческих жертвоприношений.

У индоевропейцев широко был распространен обычай прижизненной и посмертной трепанации черепов. Нередко подобные операции производились для психических и экстрасенсорных деформаций, что приводило к эпилепсии и общему уродству, что могло использоваться общиной эпохи поздней бронзы в религиозно-обрядовой жизни. Мифологически трепанационным отверстиям соответствует "третий глаз", расположенный между бровями и при "откровении" его позволяющий видеть биополевую ауру человека. Не исключено, что с "третьим глазом" связывали отверстие в шейном отделе черепа. Такое предположение подтверждается моделировкой довольно многочисленных антропоморфных стел. Взор "третьего глаза" направлен в прошлое и потусторонний мир. Нельзя не обратить внимания на сходство такого оформления стел и трепанированных черепов с почитавшимся в Риме едва ли не наравне с Юпитером двуликим Янусом, Ярким Дианусом, подобным вместе с женским своим двойником греческой Диане и, вероятно, славянской Дивии. Исследуя истоки этого божества, Дж. Дж. Фрезер пришел к выводу о его хтонизме и связи с Луной.

Обычай трепанации черепов нашел отражение в различных проявлениях духовной культуры, обнаруживая при этом связь со жреческой инициацией, стремлением к обретению экстрасенсорных качеств и облегчению выхода души из тела.

Наиболее часты в совершении человеческих жертвоприношений мифологические соответствия Индре – основному персонажу Ригведы. Они обнаруживаются в положениях, ориентации, окрашенности и в трупосожжениях. Повсюду, хотя заметно реже, обнаруживаются соответствия Яме. Третье место по частоте встречаемости делят соответствия образам Агни и Савитара, которые не обнаружены лишь в ориентациях погребенных, где приоритет принадлежит Рудре и Варуне. Немногим уступает частоте соответствий Индре соответствия Пуруше. С ним смыкаются соответствия Хираньягарбхе и Праджапати – "Золотому зародышу" мироздания и "Отцу существ", который вылупился из него и сотворил Вселенную.

Сколь либо выраженная (превосходящая естественное половозрастное деление и, вероятно, личные качества) социальная дифференциация принесенных в жертву не обнаруживается. Насколько можно судить по останкам, выбор того или иного человека для сложных ритуалов не был строго детерминирован социальными и даже половозрастными критериями. Календарная, космологическая и космогоническая подоснова жертвоприношений указывает на то, что усилия творцов и хранителей обрядов направлялись отнюдь не на установление социально-экономической иерархии общества, а на поддержание и укрепление присущих первобытному обществу гармонических связей между обществом и мирозданием. Периоды напряженности общественного бытия сопровождались углублением разработки обрядов и ритуалов, значительным усилением их экстазно-шаманских сторон, стремлением к познанию человеческой сущности. К отождествлению Микрокосма и Макрокосма.

Традиционно жертвоприношение имеет большое значение для Магии. Кровь – это жизнь. Индуизм объясняет это утверждение тем, что кровь является основной средой для движения жизненной праны (силы), как тонкой разнородной энергии. Но прана тела – это всего лишь один из его "вайю" ("воздухов" или "духов"). Суть данной идеи в том, что телесные силы представляют собой всего лишь проявления тонких сил более реального тела – тела тонкого и невидимого.

А. Кроули в своей фундаментальной работе "Магия в теории и практике" пишет о Важнейшей из всех магических операций – Посвящении Нового Эона. Когда возникнет необходимость произнести Слово, вся планета должна быть умыта в крови. Прежде, чем человек сможет принять Закон Телемы, должна произойти Великая Война. Это Кровавое Жертвоприношение будет критическим пунктом Всемирной Церемонии Провозглашения Гора – Коронованного и Побеждающего Ребенка – Владыки Эона. А. Кроули пишет и еще об одном жертвоприношении, которое Адепты окружают как можно более глубокой тайной. Это высшая мистерия практической Магии. Она называется "формулой Розы-Креста". В данном случае в жертву приносится сам Маг и жертвоприношение должно совпадать с произнесением самого возвышенного и тайного имени Бога, к которому он желает воззвать.

Общепринятое понимание слова "жертвоприношение" - ошибочно и суеверно; кроме того, оно ненаучно, поскольку метафизически неверно. Закон Телемы полностью изменил точку зрения на данный предмет. И в заключение еще одна цитата: "Глупо считать, что, убивая жертву, мы приносим ей вред. Напротив, это самая благословенная и милосердная из всех смертей, поскольку элементарный дух тут же объединяется с Божеством, то есть достигает цели, к которой он стремился в течении многочисленных воплощений"… (А. Кроули)